Вавилон - 17 [Вавилон - 17. Нова. Падение башен] - Сэмюэль Дилэни

— Кто вы? — спросил Лок.

— Я Руби Ред.

Она была довольно высокой. Когда-то давно маленькая девочка стояла возле него в пасти чудовища…

Лок засмеялся.

— Что там насчет моей маски, которая меня выдала?

— Принс не переставал ликовать, представляя, как он наденет на вас эту маску, с тех пор как послал через вашего отца приглашение, хотя была очень малая вероятность, что вы прибудете. Скажите, что заставляет вас потворствовать его отвратительным шуткам и надеть эту маску? Вежливость?

— Все остальные тоже в масках. Я думаю, что это хорошая идея.

— Понимаю. — Ее голос поднялся на тон выше, перестал быть таким, словно она делала официальное заявление. — Брат говорит, что мы встречались когда-то давно. — Голос ее стал прежним. — Я… я не узнала бы вас. Но я вас помню.

— И я вас помню.

— Принс тоже. Ему было семь лет. Значит, мне было пять.

— Что вы делали эти двенадцать лет?

— Росла и делалась все красивее, пока вы становились королем гоночных маршрутов Плеяд и демонстрировали баснословное богатство ваших родителей.

— Смотрите! — он махнул рукой в сторону людей, глазеющих на них с того берега. Некоторые, видимо, подумали, что он машет им, и замахали в ответ.

Руби засмеялась и тоже помахала рукой.

— Понимают ли они, насколько мы отличаемся от них? Я чувствую сейчас себя совсем особенной, — она запрокинула голову. Глаза ее были зажмурены. Голубой фейерверк оттенил ее веки.

— Эти люди, они слишком далеко, чтобы видеть, как вы красивы.

Она взглянула на него.

— Это правда. Вы…

— Мы.

— … очень красивы.

— Вы не подумали о том, что, возможно, опасно говорить такие вещи хозяйке, капитан фон Рей?

— Вы не подумали о том, что было опасно говорить такие вещи гостю?

— Но мы не такие, как все, молодой капитан. Если мы хотим этого, почему бы вам не пококетничать с опас…

Уличные фонари погасли.

Из боковой улицы донесся крик, гирлянды разноцветных лампочек тоже погасли. Лок повернулся спиной к парапету, и Руби положила руку ему на плечо.

По всему острову дважды мигнули огни и окна. Кто-то закричал. Иллюминация снова вспыхнула, а вместе с ней вернулся и смех.

— Мой брат! — Руби покачала головой. — Все говорят, что у него должны быть грандиозные затруднения, а он настаивает на том, чтобы весь остров освещался электричеством. Он решил, что электрическое освещение более романтично, чем эти великолепные флюоресцентные трубки, которые были здесь вчера и которые надо поставить на место завтра, по постановлению городских властей. Надо было видеть, как он раздобыл генератор. Но все же он его раздобыл. Великолепный музейный экспонат шестисотлетней давности размером с комнату. Я боюсь, что Принс — неисправимый романтик…

Лок положил свою ладонь на ее.

Она взглянула на него. Убрала руку.

— Я должна идти. Я обещала помочь ему, — ее смешок не слишком его обрадовал. Боль полоснула по его обострившемуся чувству. — Не носите больше эту маску, — она подняла с парапета голову райской птицы. — Как раз потому, что он решил оскорбить вас, не подавайте вида, что вы обижены.

Лок смущенно поглядел на голову пирата.

Станиолевые глаза блеснули из-под голубых перьев.

— Кроме того, — голос звучал приглушенно, — вы слишком привлекательны, чтобы закрывать лицо такой отвратительной маской. — И она, перейдя через улицу, затерялась в запруженной людьми аллее.

Он поглядел по сторонам, и ему не захотелось больше стоять здесь.

Он пошел туда, куда ушла она, нырнул в ту же сторону и, только пройдя полквартала, осознал, что идет следом за ней.

Она была прекрасна.

В его сознании запечатлелось ее лицо и то, как оно менялось, когда она произносила слова.

Внутри него была пустота, еще более заметная от того, что совсем недавно, пока они обменивались банальными фразами, он был полон ее лицом, ее голосом.

— … все эти трудности происходят потому, что нет прочной культуры, — Лок взглянул в ту сторону, где грифон обращался к серьезным броненосцам, обезьянам и выдрам. — Происходили такие грандиозные переселения с планеты на планету, что мы лишились подлинного искусства, а приобрели псевдоинтерпланетные…

У входа на земле лежали головы льва и лягушки. Внутри, в темноте, Дэн — спина его была мокрой после танцев — прижимал к себе девушку с золотыми блестками на плечах.

В половине квартала от него Руби поднималась по ступеням, полускрытая железными завитками ограды.

— Руби!

Он бросился вперед.

— Эй, гляди!..

— Смотри по сторонам, когда ты…

— Потише!..

Лок перепрыгнул через ограду и взбежал по ступенькам вслед за ней.

— Руби Ред! — и в дверь. — Руби?..

Ковры под высокими зеркалами приглушили его голос. Дверь позади мраморного стола была полуоткрыта. Поэтому он пересек фойе и распахнул ее.

Она обернулась навстречу брызнувшему свету.

Краски половодьем затопляли комнату, мерцали на гранях тяжелых, выточенных из черных кристаллов ножках мебели Республики Вега, поднимаясь от пола. Она отступила назад.

— Лок! Теперь-то что вы тут делаете? — она только что положила свою птичью маску на одну из круглых полок, которые тянулись на разных уровнях через комнату.

— Я хотел еще поговорить с вами.

Ее брови черными дугами выгибались над глазами.

— Очень жаль. Принс устраивает пантомиму на плоту, который причалит к острову в полночь. Я должна переодеться.

Прямо на него двигалась одна из полок. Прежде чем она успела среагировать на температуру его тела и скользнуть в сторону, он снял с пронизанного жилками стекла бутылку.

— Вы хотите убежать? — он поднял вверх руку с бутылкой. — Я хочу понять, кто вы есть, чем вы, заняты, о чем думаете. Я хочу рассказать о себе.

— Сожалею, — она повернулась к спиральному лифту, чтобы подняться на балкон.

Его смех остановил ее. Она повернулась, чтобы посмотреть, что его рассмешило.

— Руби?

Он подошел к ней по наклонному полу и положил ладони на гладкую ткань, спадающую с ее плеч. Пальцы сжали ее руки.

— Руби Ред! — то, как он произнес это, привело ее в замешательство, отразившееся на ее лице. — Бежим отсюда! Мы можем жить в другом городе другого мира, под другим солнцем. Разве эти звезды не надоели вам? Я знаю мир, созвездия которого называются «Помет бешеной свиньи», «Большая и Малая Рысь», «Глаз Вадомина».

Она сняла рюмки с проплывавшего мимо подноса.

— Что за высокопарные выражения! — она засмеялась. — Однако это вам идет.